Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-3 [СИ]

— Ты Галлямова помнишь? Он у вас оперативную тактику вел?

— И чо?

— Через плечо. Значит, слышал. Оперативная беспомощность — рукоблудием не лечится, курсанты. Напомнить?

Опер отвернулся

— Проехали.

В этот момент, второй стрелок на рубеже шарахнул из короткого Вепря и так, что оба подпрыгнули.

— Э… Может, скажешь своему, пусть покурит, а?

— Ага. А бабло ты ему компенсируешь? Дерете тут по три шкуры.

Опер выразительно показал глазами.

— Да не переживай ты. Он в наушниках. И нам — пользительно.

Стрелок — в свою очередь показал глазами свое. Могли слушать — но близких выстрелов двенадцатого калибра в помещении не могли выдержать ни уши слухачей, ни сама аппаратура.

— Ладно. Короче — дело такое. Скажи всем своим — пусть залягут на дно или из города съ…тся и не отсвечивают здесь. Из Москвы комиссия, жесть будет. Как только можно будет — я скажу. Но пока — не усугубляй.

— Можно — чего?

— Ну… вернуться. Чего тупишь!?

— А… А я думал — дышать.

Опер покраснел — но стрелок стоял так же невозмутимо.

— Степаныч, ты чего? Мы все под ножом ходим, хоть ты то не усугубляй. Если твои архаровцы в городе шорох наводить будут — всем п…ц, никто не прикроет.

— Нормально. А эти шорох навели? За тех ребят, что на теплоходе — отвечать кто будет?

Опер обреченно посмотрел на стрелка

— На рожон значит, прешь?

— Нет. Правды ищу. Помнишь еще, что это?

Департамент по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом. Это как департамент по отлову кошачьих. Кошек, тигров — неважно. Ежу понятно — что дуть дела на «русских фошиздов», искать крамолу в неосторожных высказываниях — куда проще, чем вести оперативную работу, пресекать террористические группировки, предотвращать террористические проявления c их исключительной общественной опасностью. Вахи — они того и подорваться при задержании могут и семье отомстить — случаи бывали.

Оба стрелка — и тот, который стрелял и тот, который слушал — состояли как раз на связи у Башлыкова. Были его агентами, призванными освещать радикально — националистическую среду. Башлыков писал отчеты, приглашал на беседы, выписывал предостережения, деньги, предназначенные на оперативные расходы то есть для оплаты агентов забирал себе… в общем все конкретно. Начальство тоже было довольно — никаких диких фашиков с резонансными выходками в городе не было. А то, что ребята стрелять учатся — ничего противозаконного нет, извольте убедиться. И по оперативной работе чисто — вот агентурные дела, вот данные контроля по всем группировкам, вот планы оперативной работы, вот рапорты со справками, вот даже дела возбужденные… и тихо через некоторое время закрытые… все подшито, как положено.

Дела есть, а толка нет. Это типичная картина жизни правоохранительных органов последнего времени. Правда, не всегда это в минус идет.

— Да пошел ты…

— Уже не пойду, Дима. Некуда нам идти, до Волги уже отступили. Если ты все что мог прочапить — прочапил — город нам придется защищать.

— Прочапил? — не понял опер

— Слово есть такое. Русское, народное, степное, хороводное. Мне так бабушка говорила, когда я стакан молока на себя опрокидывал. Или тарелку с кашей. Такие слова знать надо… это корни наши. Иные — не в бровь, а в глаз. Обдал, например — знаешь, кто это? Это дурак и лентяй в одном флаконе. Как думаешь — про кого сейчас я?

Опер какое-то время пыжился что-то сказать. Но так ничего и не сказал — просто махнул рукой, как-то обреченно и тронулся на выход.

— Найдем что — тебе на трубу отзвоню. Беспредела не будет! — крикнул ему в спину стрелок.

Когда опер вышел — стрелок посмотрел на второго стрелка, того, что с коротким Вепрем. Свином — как любовно его называли, этот основной гладкоствольный карабин русских боевых стрелков.

— Ну, что думаешь?

Стрелок снял «уши», наушники. Это были специальные, активные стрелковые наушники для соревнований IPSC — они глушили звуки выстрелов, но давали возможность слышать человеческую речь и любые другие звуки до восьмидесяти децибелов. Опер этого не знал — потому что стрельбой мало интересовался. Его оружием был ноутбук, с его помощью он собирался выявлять и задерживать экстремистов и террористов.

— Обдал и есть — коротко сказал второй стрелок, выше по росту первого, лет тридцати с чем-то — идиот конченый.

— Но идиот полезный, как говорил товарищ Ленин — ладно, доставай. Раз уж приехали — опробуем.

Второй стрелок — из стрелковой сумки достал что-то, напоминающее отрезок трубы, покрашенный черной, жаропрочной краской. Размером он был поменьше автомобильного глушителя, круглый. Впереди — отрезок трубы с выемками, торчащий посередине — как на американских ультракоротких помповых ружьях для выбивания дверей.

Поморщившись — горячо! — он свернул нештатный ДТК со своего короткого Вепря, навернул на это место ту самую трубу. Передал оружие первому. С передней рукояткой, коллиматором Eotech, фонарем и этой трубой на стволе — оружие выглядело по-настоящему угрожающе.

— Что фонарем, что лазером пользоваться нельзя — сразу заметил первый стрелок.

— Ага. Хорошо, что коллиматором можно. Еще патроны нужны нормальные, с твердой дробью а не свинцом, иначе чистить зае… Ну и баланс не самый лучший, привыкнуть надо. Но ты прикинь, как стреляет.

Первый стрелок подошел к рубежу, сделал один за другим восемь выстрелов, опустошив магазин. Каждый из них — был не громче, чем падение большого картонного ящика с чем-то тяжелым, но не твердым на ровный пол метров с двух. Такой хлопок.

— Нормально.

— Почти Кландестайн-двенадцать…[1] возможно, даже лучше. Дробью не засоряется там решетка специальная, все продумано. На стандартную резьбу наворачивается запросто, правда, я думаю на будущее что-то вроде замка присобачить, все-таки надежнее. Ну и… чистить эту штуку — вид мазохизма, после интенсивной стрельбы надо разбирать и в тазике отмачивать. Но нормально получилось.

— Сколько у тебя таких.

— Пока три.

Первый стрелок вернул оружие, хлопнул по плечу второго. Тот в группе исполнял роль кого-то вроде оружейника, отлично разбирался в оружии.

— Добро. Почем?

— Восемь.

— Дорого…

— Дешевле не получится. Заказать штук десять — попробую на семь уломать. Все-таки работа серьезная, продуманная, станочная, тут тебе не банка консервная. Сварка в аргоне, точные станки, сам материал. Глушаки никогда дешевле и не стоили.

— Ладно, заказывай. Пока десять.

Второй стрелок кивнул

— Еще Митек звякнул. Пришли патроны. Пять штук.

Конечно, имелось в виду не пять патронов и даже не пять коробок. А пять тысяч патронов двенадцатого калибра, оптом и через своих людей было намного дешевле.

— Почем?

— По четырнадцать.

— Прошлый раз было по двенадцать.

Второй стрелок пожал плечами

— Беду чует. И я ее чую.

— На своих наживается… ладно, хрен с ним. Бери. Я Санька попрошу, он тебя на служебной подбросит. В городе усиление.

— Добро. Что думаешь по этой хрени на пруду?

— А что тут думать. Алмаза надо тряхануть. Какого хрена он е…м щелкал. Сегодня — завтра и тряханем.

Алмазом — между собой звали агента в стане противника — а противник был и тут, в Ижевске. Об этом агенте ФСБ не знала, часть информации аккуратно сливали на реализацию, чтобы подкормить Башлыкова. Часть реализовывали сами, когда понимали, что государство тут ничего не сделает. Башлыков в благодарность за подкормку — закрывал глаза на подозрительные стрелковые клубы, на мелкооптовые закупки оружия и боеприпасов, на тренировки на стрельбищах с запрещенными магазинами большой емкости и явной отработкой городских боев.

— Постой… тряханем. Ты уверен, что он наш?

— В смысле?

— Мне этот парень не нравится. Совсем — не нравится. Тебе не кажется, что он сливал нам каких-то конкурентов и мелочевку, чтобы обезопасить ядро. Какого хрена мы — ни слуху, ни духу?

Первый стрелок с сомнением потер подбородок, уже собирая оружие и стрелковые принадлежности в большую сумку.

— Ничего не было за ним. Мы же проверяли. Отец погиб, мало?

— Я ему не верю — отрезал второй — напомнить про Кэмп-Чампан?[2] Там — тоже верили.

— Ладно, решим. Пошли… а то с этого идиота станется… и впрямь нас закроют суток на пятнадцать.

— Или лет на десять по два-восемь-два[3] — поддакнул второй стрелок

И оба засмеялись.

Уже садясь в машину, в тихий и жаркий летний ижевский вечер — первый из стрелков озвучил решение

— Надо нанести ответный удар. Ликвидировать все известные нам ячейки. Я этим займусь, подключу людей. Ты — на хозяйстве, до завтра.